Эти тексты свободно распространяются на условиях лицензии Creative Commons «Attribution-ShareAlike» («Атрибуция — На тех же условиях») 4.0 Всемирная.
Оле
Присомкнуться и извиться,
Ящеркой оборотиться,
Не под камнем затаиться,
А на солнышке резвиться,
Чешуёй блестя красивой,
Обвивая хвост хвостом
Юркой ящерки игривой
И изящной как никто.
Оле
Сиси бегучие, сиси прыгучие,
Сиси, что лезут наружу при случае
Из-под купальника, из декольте
Покрасоваться в своей наготе.
Как наклонюсь я, взмахну ли рукою,
Сиси вылазят. Нет им покоя!
Хватит глазеть, лесбиянка развратная, ;)))
Ты помоги мне засунуть обратно их!
Оле
Надену лишь насисьник и трусисьник,
Очки и шляпу да ещё сабо.
По огороду выскочу носиться,
Красуясь в этом виде пред тобой.
С тобою рядом сладко быть раздетой
И осязать твой похотливый взгляд,
Лесбийское желанье распалять,
Дразня тебя весь день на даче летом!
Оле
Что делать? Снять трусы и бегать!
Конечно, лифчик тоже снять!
В одной оставшись шляпе белой,
Сорваться с места и бежать,
Рукой придерживая шляпу,
Другой — тебя за руку взять,
Желая всю тебя облапать
А после — всю обцеловать!
Вдвоём бежать, бежать по полю
С тобою, голой, ma frangine,
Лесбийской страсти давши волю.
Снимай купальник, и бежим!
Au fond de la bouteille
Un petit diable veille
Juliette Noureddine
Вылез чёртик из бутылки,
Ноги свесив, сел, шельмец
И на рóги, как на вилку,
Насадил мой огурец.
Говорит: «В обмен на душу
Огурец тебе отдам,
Всё врагам твоим порушу,
Помогу твоим друзьям.»
Я в ответ: «Исчезни быстро!
Должен ты, чертяка, знать:
Нет души у атеиста,
Нечего тебе продать.»
Поэтесса Юлия Бальбилла
Словно Сафо девушек любила.
Но когда читала им стихи,
Девок пробивало на «хи-хи».
И тряся сисями в смехе звонком,
Отдавались Юлии девчонки.
Крысомакабры
Несут чуму на хвостиках своих,
Поблёскивая чёрными глазами,
Перебирая лапками. Они
Когда-нибудь совсем покончат с нами.
И на Земле настанет время крыс,
И крысы всей Землёю овладеют.
В их трепетном дрожании вибрисс
Высказываться будут мысли и идеи.
Из ночи выходит крыса.
Хвост её покрыт чумой,
И топорщатся вибриссы
Над крысиной головой.
Блохи чумные летают
С длинного её хвоста.
Города чумой страдают,
Трупов за день больше ста.
Трупы жутко почернели,
Кто-то мечется в бреду,
Кто-то дышит еле-еле,
Кто-то рухнул на ходу.
Доктор в маске клювом с птичьим
Пялится на свой бубон.
Он к чужим смертям привычен,
А своей испуган он.
Церковь в страхе повелела
Кошек и развратниц сжечь.
Только сделать это дело
Больше некому уже.
Даже главный инквизитор
Болен, безнадёжно плох.
Шёл, упал, и вот лежит он
В рясе полной чýмных блох.
Мортусы бухие рядом
Хлещут красное вино
— Ты пугал нас, отче, адом?
Вот он, ад... ик!.. Всё равно
Нету мест в телеге чýмной,
И чумнóй окончен пир.
Крысоньки толпою шумной
Заполняют этот мир,
На столах по трупам пляшут,
Яства зубками грызут,
Пьяные, хвостами машут,
Крыс других бухáть зовут.
Крыса ест, крыса пьёт,
Крыса песенку поёт!
Крыса ест, крыса пьёт,
Крыса водит хоровод!
Крыса ест, крыса пьёт,
Крыса всех чумой убьёт!
Расскажем басню городу и миру.
«Вороне где-то бог послал кусочек сыру.
На ель ворона взгромоздясь,
Позавтракать было совсем уж собралась...»
Однако рядом пробегала крыса.
Затрепетали у неё вибриссы,
Ведь крыса чует сыр, и крыса хочет есть.
Но не лиса она, чтобы пускаться в лесть.
Она к вороне медленно подходит,
Шуршит хвостом и с сыра глаз не сводит
И говорит так страшно, чуть дыша:
— Ты от чумы умрёшь, ворона.
Вот появляются бубоны,
И жизнь твоя не стоит ни гроша.
Мы, крысы, переносим чумный мор.
Ну, ешь свой сыр, последний. Nevermore!
— Не-е-е-т! — каркнула ворона, — я здорова!
— Умрёшь без сыра! — крыса ей сурово.
Сыр выпал. Крыса тотчас его спёрла.
Ворона — у неё дыханье спёрло
От гнева и обиды подавилась
Слюнями. С дерева свалилась
И разбилась.
Мораль сей басни такова:
У крысы дело и слова
Не разошлись. Ворона околела.
Хотя не от чумы. Но ведь не в этом дело.
Мораль вторая. Рулит медицина.
При признаках чумы не мельтеши,
Не паникуя, ко врачу спеши.
Тебе он вколет в зад пестимицина.
Попрыгунья-ксенопсилла
Скачет из последней силы,
Хочет есть и хочет пить.
Мало ей осталось жить —
Блок чумных бацилл в желудке —
Неизбежность смерти жуткой.
— Помираю, — говорит, —
В брюхе всё моём горит!
— Что ж ты крысу покусала? —
Мандавошка ей в ответ, —
Ты ж чуму в себя всосала.
Ты умрёшь. А я-то — нет!
— Нет, — блоха ей отвечает, —
Разве ты не замечаешь,
Как хозяина качает?
На бедре его — бубон.
Твой хозяин обречён!
Он чумою заражён,
Ведь его я укусила, —
Отвечает ксенопсилла, —
От чумы помрёт и он.
А когда его зароют
Мортусы во рву чумном,
Слоем извести накроют,
Ты подохнешь всё равно.
Или голод, или щёлочь
Всё равно тебя убьют.
Зря ты радуешься, сволочь,
И тебе, и мне капут!
— Мораль какая в этой басне? —
Читатель спросит может быть.
Отвечу так, чтоб было ясно:
— Чума всегда для всех опасна,
И поздно уж себя корить,
Когда вы думали, что тихо
Пересидите это лихо,
Но вот, одним «прекрасным» днём
Чума и в ваш вломилась дом.
Cito, longe fugeas et tarde redeas
Идёт, идёт на нас сама
Крысинохвостая чума,
Чума войдёт во все дома,
Она сведёт нас всех с ума
И всех покосит задарма!
Ни за копейку, ни за грош:
Бубоны, жар, и ты помрёшь.
Ни за понюшку табака
Чума вонзит косу в бока.
А не скосила коль пока,
Задать попробуй драпака.
Беги подальше и скорей!
Но крысы бегают быстрей...
И возвращаться не спеши!
Но крысы есть в любой глуши...
Весь город замер в ожидании чумы.
Притихли люди, беспокойны крысы,
Вибрируют их длинные вибриссы,
Тревожный писк доносится из тьмы.
Крысюгу коркой хлеба приманю,
Возьму на руки, почешу за ушком,
Поглажу хвостик и поглажу брюшко,
И блох её крысиных прогоню.
Но, может быть, блоха меня куснёт,
И заразит она меня чумою.
И, крыса, мы тогда помрём с тобою,
А с нас чума свой страшный путь начнёт,
Опустошая беспощадным мором,
За домом дом, весь обречённый город.
Крыса — хитрая зверюка.
Крыса входит в дом без стука.
Крыса дырку прогрызёт,
Крыса в дырку проползёт,
Крыса крысает припасы,
Сыр и крупы и колбасы,
Крыса тащит в свою нору
Всё, что ей придётся в пору.
А в оплату за еду
Крыса принесёт беду.
И расплатится заразой,
Чумным мором и проказой.
Помни, бойся, берегись
Пасюков и чёрных крыс!
Он в замке неприступном жил,
Двум дамам преданно служил:
Madame la Foi, Madame la Mort —
Был набожен и в битве скор.
Был славен удалью и силой
И рыцарский доспех носил он,
Владел копьём, владел мечом.
И враг ему был нипочём!
Держал он сервов в чёрном теле,
Взимал оброк. А крысы ели
В подвалах замка тот оброк
И разбегались из-под ног
У челяди и слуг в подвалах.
Его ж другое занимало:
В поход крестовый выступать
Он собирался, чтоб опять
Грехи и ересь покарать,
Рубить и жечь еретиков.
К походу был почти готов.
Но, блошка-крошка укусила,
И вот, чума его скосила,
И умер в замке он своём.
Вот так. И это всё о нём.
Весь замок вымер за неделю —
Чума ж! А вы чего хотели?
P.S.
Крыса — ужасная сила
Ибо у ней — Xenopsylla,
Та, что чуму разносила,
Ту, что пол-мира скосила.
Погиб поэт, вина невольник.
Он пал, подкошенный чумой.
А крысы у него в подполье
На пир собрались всей толпой.
Они чумой переболели,
У них теперь иммунитет.
А чёрный жуткий труп в постели —
Вот так закончился поэт.
И винные его запасы
В подполье крысы шумно пьют,
Едят его сыры, колбасы...
Потом стихи его прочтут
И скажут: «Ах, какая глупость —
Плоды поэтского ума.
Писал он вздор, и стал он трупом.
Так забери ж его чума!»
Крысы чуму переносят,
Ей население косят,
Люди ж не переносят:
Раз — и коньки отбросят.
Крыса ж перенесла,
Переболела, и вот,
Встала, тряхнулась, пошла,
Дальше чуму несёт!
Чума уже вошла во все дома
На лапах крысьих, тонких и когтистых,
И все слегли с бубонами и дристом,
В агонии чумной сходя с ума.
А крысы тихо ходят по углам.
У них к чуме иммунитет создался.
Вот крысий писк опять в углу раздался —
Там крысы что-то делят пополам.
Добычей крыс во временя чумные
Бывают вещи разные, такие,
Которые б и крысам ни к чему,
Но крысы тащат всё, использя чуму!
Крысолов был из города Гаммельна,
Крыс ловил совершенно неправильно:
Он на дудке играл
«Интернационал»
И бузил со студентами Гаммельна.
В город Гомель один крысолов
Попривёл из Бобруйска бобров.
Крыс они не ловили,
Только ели и пили
Каждый за пятерых пасюков!
Какая большая и рыжая крыса!
Какие у ней в растопырку вибриссы!
Какой у нее замечательный(ужасающий) хвост!
Чуть меньше длиною, чем весь её рост.
Как лезет она, как везде перелазит,
Как в дырку любую нахально пролазит!
Как крыса взлетает в высоком прыжке!
Как прыгнет! — И прямо у вас на башке.
Крыса-крыса, где твои вибриссы?
Где твоя бубонная чума?
Где твои крысиные сюрпризы,
Ужасом сводящие с ума?
Крыса отвечает: — Всё на месте,
И вибриссы, и чума в блохáх.
В каждой блошке — Yersenia pestis.
Блошка — кусь! И ваше дело швах.
Жил-был поп, мизогин, гомофоб
И однажды, когда прихожанку он ёб,
В его церкви большой иконы
Были крысами погрызёны.
Поп приходит и видит — Исус Христос,
У которого крысы обгрызли нос,
Смотрит гневно с иконостаса,
Словно хочет назвать пидорасом
Ошарашенного попа.
И подумал поп, что пропал,
Что его извергнут из сана,
Что в аду его мучить станут
Беспощадные злые черти
После скорой ужасной смерти!
Поп в отчаяньи крыс проклинает,
Кары божии им обещает.
Но его не боятся крыски,
Потому что они — атеистки!
(Лесбиянки и феминистки
И весёлые оптимистки!)
Как угольки горят крысиные глаза.
И из подвала больше нет пути назад!
И позади, и впереди нас ожидают крысы,
И хищно растопырили они свои вибриссы.
Но ты не бойся крыс!
Ты крысам улыбнись,
Их угости кусочком шоколада,
За ушком почеши,
А доброте души
Любая крыса будет очень рада.
Милее крысы зверя нет!
Пусть воспоёт её поэт,
Художник пусть ее рисует
И в кончик мордочки целует,
Пусть композитор для крысюги
Напишет арии и фуги,
Пусть скульптор крысу изваяет
(Иначе крыса покусает! :)=
Какие чуткие вибриссы
Торчат на мордочке у крысы,
А сзади — толстый длинный хвост
Почти во весь крысиный рост,
И шёрстка — рыжая как медь!
Но блохи в ней, чума и смерть!
Можно напевать на мотив песенки «Жил на свете добрый жук»
Есть у крысы длинный хвост,
Длинный хвост, длинный хвост
Длиньше, чем крысиный рост,
Есть у крысы длинный хвост!
Есть у крысы зубки, есть у крысы лапки,
А на лапках острые крысиные царапки,
Острые-преострые крысиные царапки!
Цепкие и острые крысиные царапки!
Есть у крысы много блох,
Страшных блох, чýмных блох!
Блошка — кусь, и будешь плох,
Очень плох, очень плох,
От чумы по помрёшь как лох,
Да, помрёшь как лох!
Если в доме много крыс,
Всюду шорох их вибрисс,
Там и сям крысинный писк,
Заходи — на свой страх-риск!
Ты не бойся, что укусят, —
Крысы чуют тех, кто трусит.
Если ты хитёр и смел,
Может быть и будешь цел.
Светлейшая крыса Кларисса
В подвале была директрисой.
Она серебрила вибриссы,
Красива была и умна.
Её обожали все крысы,
Почти как звезду и актрису,
Она угощала их рисом
И им наливала вина.
Подвыпивши, крысы в подвале
Стихи про Клариссу слагали
И сами себе подливали
И пили, конечно, до дна!
И в мире крысинном едва ли
Другую такую вы знали,
Которую б так обожали
Крысиные все племена!
У художницы Ларисы
В декольте сидела крыса,
Зад пристроив между сисей
И под платьем свесив хвост.
А любовница Ларисы,
Манекенщица Алиса,
Обожала эту крысу
И чесала крысе нос.
У математика Алисы
Жила-была ручная крыса.
А звали крысу — Биссектриса.
Она не только по углам
Делила все напополам.
Она могла уполовинить
Всё, что она могла увидеть.
Крыса, конечно, мила,
Но кусается больно.
Надо все делать дела,
Чтобы крыса довольна
Вами была бы всегда
И не гневалась чтобы,
Не приходя никогда
В состояние злобы.
Крыса едет не спеша,
Тихо хвостиком шурша.
На игрушечный КамАЗ
Крыса влезла — в самый раз
В его кузов поместилась.
Оттолкнулась, покатилась.
И теперь, руля хвостом,
Объезжает крыса дом.
Вот такая крысота:
Крыса цапнула кота.
Кот обделался от страха
И сбежал от крысы нахуй.
Больше он не ловит крыс.
Хвост его облез, обвис.
И его терзает дрист.
Так терзает, что порой
Его мучит геморрой.
— Нехрен крысу было трогать, —
Я сказала бы коту, —
Зря ты, котик, поднял коготь
На такую крысоту!
© Вера Рыжая Ведьма, 2014
Эти тексты свободно распространяются на условиях лицензии Creative Commons «Attribution-ShareAlike» («Атрибуция — На тех же условиях») 4.0 Всемирная.
